О`Санчес - Кромешник. Книга 2
– Даже так? И на Сицилии вы не слышали, и здесь её нет… А взрывы, автоматные очереди, разборки, кровь, отрезанные головы возле перуанского посольства – это тоже выдумки дураков-журналистов?
– И разборки, и кровь – все это имеет место. Но давайте разберёмся. Вот на Сицилии… Я вас не очень…
– Я на часы не гляжу и вас не тороплю. Продолжайте…
– На Сицилии мне, по долгу службы, довелось общаться с людьми, у которых были проблемы юридического толка, как раз по линии так называемой мафиозной деятельности. Были среди них неплохие люди, встречались и мерзавцы, но никто из них не был и не считал себя мафиози. Человек из сицилийской глубинки, а Сицилия – даже в Палермо – это провинция для европейски-провинциальной Италии, испокон веку привык, что пришельцы с севера и мавританского юга облапошат и унизят его, не моргнув и глазом. Ни закон его не защитит, ни карабинер. Вот и рождается из недр народной жизни собственный обычай, уклад и порядок. А его носитель и хранитель – тот же крестьянин, сосед, родственник. И лупара для них сотню лет была наилучшим адвокатом. А посторонний человек, прокурор или журналист, смотрит на эту жизнь сквозь призму собственных заблуждений и обычаев. Муссолини поперевешал и замучил тысячи этих несчастных «мафиози», но народ остался, Сицилия осталась. Стало быть, сохранились и возродились обычаи, которые недоумки, не говорящие подчас даже на северном итальянском, называют мафией. Я в ближайшем будущем собираюсь туда съездить, хочу повидать одного из своих знакомых, столько лет не виделись. Он теперь на пенсии вероятно, если ещё жив, но очень, очень умный был и душевный старик, я только сейчас стал это понимать. И знаменитый сицилийский дух, кстати, похоже, вот-вот выветрится окончательно. И разрушила его не полиция, не закон, а цивилизация и торговля наркотиками. Он ещё жив в маленьких городках и деревнях, но кто туда заглянет? Нет, мы будем ужасаться «Козе Ностре», жупелу, который три десятка лет тому назад выдумал один полуграмотный неаполитанец под угрозой электрического стула…
Что же касается наших пределов… Да, я читал в газетах ту историю… это где к перуанскому посольству подкинули мешок с головой некоего Сантоса и его телом, перемолотым в мясной фарш вместе с одеждой?
– Да. И это, по-вашему, народный бабилонский обычай?
– Я откуда знаю, наверное нет. Но вот в чем я точно уверен, что этот ужасный и всемогущий международный годфазер Лима-Сантос, «преступник номер один» для полиции и газет, без телохранителей и адвокатов – точно такой же дебил и трусливый обыватель, как и безработный оборванец из латинских или винегретных трущоб… Ах да – был, верно… И перед смертью этот газетный супермен небось паскудно рыдал, вымаливая если не свою паскудную жизнь, то хотя бы лёгкую смерть, и ради этого предавал и продавал всех, кого только мог вспомнить… (Сантос, в юности имевший кличку «Пулемётчик», действительно, плакал до тех пор, пока его, связанного, не сунули вперёд ногами в чавкающее жерло гигантской мясорубки на одном из подпольных мясокомбинатов. Тут он и умер от болевого шока, а голову успели отрезать, пока её не затянуло внутрь. Весь этот балаган и был затеян в сугубо воспитательных целях, чтобы Блондин и остальная присутствующая молодёжь плотнее понимала края позволенного и неположенного. Блондин так и не выблевал тогда свои эмоции и сомнения, хотя по жёлтому с испариной лицу было заметно, что очень этого хотел.)
– …Вот вам и вся мафия. Одни уголовники запытали и убили другого уголовника. А попади этот Сантос в тюрьму – убили бы другие люди, не знакомые никак с первыми. И не за кокаин там, или сферы влияния, как эти первые, а за то, что растлевал десятилетних девочек и мальчиков. А в газетах все равно бы написали, что всемогущая рука мафии дотянулась и до… Это в наших газетах. А соседи из Бразилии или Боливии узрели бы заговор спецслужб. Случается, правда, когда набравший кое-какую силу и деньгу бандит вдруг лишается и без того небольшого ума и начинает подражать манерам голливудских мобстеров; ему кажется, что это очень круто – цедить слова вполголоса, через рюмку мартини, в собственном ночном клубе, в окружении шлюх и неуклюжих бегемотов. Такие быстро оканчивают свои дни на помойке… Фу, куда это меня занесло… Начал про обычаи, а… Так вот, в применении к нашей бабилонской жизни…
– Прошу прощения, Джерри… Ваши рассуждения весьма примечательны и интересны, почти так же, как и ваши сны. Но давайте оставим что-нибудь и для другого раза. Мы с вами и так наговорили четыре нормы с лишним.
– О, я доплачу, причём наличными, если хватит…
Коррада привычно отметил очередную попытку посетителя перехватить инициативу и привычно отбил её:
– Доплатите, но не сейчас, а позже, когда я дам знать об этом. Дополнительная оплата за сегодняшний вечер не состоится, опять же потому, что я её не требую и не прошу сверх того, о чем мы договорились. Пора прощаться, но не хотите ли вы ещё что-нибудь коротко сказать или спросить?
Гек окончательно расстался с первоначальным своим планом: обсудить проблему Коррада-Луиза-деньги, – не тот вариант, и разговор не пойдёт по его сценарию. Слишком силён духом этот Коррада, слишком вёрток и умен. Напрягся он при упоминании малолетних девочек, или это только показалось?…
– Профессор, хотя бы два слова: что с моими снами? Подробности потом, когда сочтёте нужным… Мне ведь это важно, поверьте…
Предвиденные слова, в нужной просительной интонации… На то он и Леонардо Коррада, опыт и адекватность восприятия – великая сила. И она все ещё послушна ему и год от года делается только сильнее. Вот и этот, такой внешне уверенный в себе господин…
Коррада неожиданно быстро – даже для себя – сместил взгляд на собеседника и обомлел. То, что перед ним сидело, – показалось внезапно оболочкой совсем иного существа, не того, к кому его ментальная сущность привыкла за два часа знакомства… Коррада с пронзительной ясностью вдохновения осознал, что класть ладонь на эту душу – все равно что сделать попытку подружиться со ржавчиной или раком желудка… Надо бы немедля порвать листочек с записью…
– Вера не по моей части. В двух словах – извольте. Ваша личность – одна большая кровоточащая язва. Ваши мысли, поступки, мотивы – глубоко инфернальны, вампирически всеохватны. Если попроще – негативное начало в вас очень сильно, оно изъело вас. И я сомневаюсь, что даже в общении со мною вы обретёте мудрость и адекватность зрелой личности. Однако, может быть, все и не так безна…
Гек следил за руками Коррады, и когда тот потянулся к ящику стола, успел лишь перебить его скороговоркой:
– Я отрицаю мудрость!..
Он с шелестящей скоростью вымахнул из кресла и в прыжке уже самортизировал руку, чтобы в районе солнечного сплетения не образовалось гематомы… Коррада хватанул было ртом воздух и вырубился.
Нервишки, черт бы их подрал… Он, наверное, за мятными леденцами полез, кроме них там ничего не было… Гек с досадой открыл нижний ящик в левой половине стола – точно, пистолет на месте и разрешение на него. Гек вынул обойму – битком, кроме одного. Гек удивился и заглянул в патронник – нет, пустой…
Все нормально, просто его смутили интеллектуальное проворство Коррады, скорость реакции и проницательность… Так и не договорили толком… Коррада все ещё был без сознания. Пользуясь этим, Гек нажал на скобу в тыльной части декоративного письменного прибора и вынул кассету с записью – по полтора часа на каждую сторону с автоматическим перескоком (Коррада часто записывал на плёнку свои разговоры). Взамен он заправил точно такую же кассету, но пустую. Ребята все чётко обрисовали и даже кассету дали той же фирмы. Молодцы парни. Интересно, куда он патрон дел, выронил, может быть? Да какая разница… Все аккуратно протереть… Записочка на месте, пусть так и лежит… Часы-передатчик молчали, не подавая ни звуковых, ни тактильных сигналов, это очень хорошо. Не соблазнился бы Фант сегодня прослушку на меня оставить… Да вряд ли решится… Куда – в лоб или в сердце?… В сердце – грязи меньше…
Гек вложил в левую руку Коррады пистолет, помня, что тот – левша, и, давя сопротивление пробуждающегося сознания, подвёл ствол к левой стороне груди…
Вот ёлки-моталки!.. Сколько ни стреляй в замкнутом пространстве – все равно никак не привыкнуть: обязательно вздрогнешь при этом… Пульс… Зрачок… все как надо, ходу теперь.
Замок-автомат на входной двери щёлкнул за спиной, Гек махнул во тьму невидимым подстраховщикам и двинулся прочь от дома. Через пару кварталов его должен подхватить Блондин на неприметном моторе, пятнадцать минут крейсерской скорости, и они будут в городе…
В ту ночь Гек спустился в Чёрный ход и не спал до рассвета: прежде чем плёнку уничтожить, крутил запись своего разговора с Коррадой. Он ни разу не прерывал запись стопом или паузой, зато трижды – было чему учиться – прослушал всю плёнку от начала и до конца и слушал её самым внимательнейшим образом.
